Библиотека

О. Э. Мандельштам

Восьмистишия

I

Люблю появление ткани,
Когда после двух или трех,
А то четырех задыханий
Придет выпрямительный вздох --
И дугами парусных гонок
Открытые формы чертя,
Играет пространство спросонок --
Не знавшее люльки дитя.

[Ноябрь 1933, Москва -- Июль 1935, Воронеж]

II [Вариант]

Люблю появление ткани,
Когда после двух или трех,
А то четырех задыханий
Придет выпрямительный вздох --
И так хорошо мне и тяжко,
Когда приближается миг --
И вдруг дуговая растяжка
Звучит в бормотаньях моих

[Ноябрь 1933, Москва]

III

О, бабочка, о, мусульманка,
В разрезанном саване вся --
Жизняночка и умиранка,
Такая большая, сия!
С большими усами кусава
Ушла с головою в бурнус.
О, флагом развернутый саван, --
Сложи свои крылья -- боюсь!

[Ноябрь 1933, Москва]

IV

Шестого чувства крохотный придаток
Иль ящерицы теменной глазок,
Монастыри улиток и створчаток,
Мерцающих ресничек говорок.
Недостижимое, как это близко!
Ни развязать нельзя, ни посмотреть, --
Как будто в руку вложена записка
И на нее немедленно ответь.

[Май 1932, Москва]

V

Преодолев затверженность природы,
Голуботвердый глаз проник в ее закон,
В земной коре юродствуют породы,
И как руда из груди рвется стон.
И тянется глухой недоразвиток,
Как бы дорогой, согнутою в рог, --
Понять пространства внутренний избыток
И лепестка и купола залог.

[Январь 1934, Москва]

VI

Когда, уничтожив набросок,
Ты держишь прилежно в уме
Период без тягостных сносок,
Единый во внутренней тьме, --
И он лишь на собственной тяге,
Зажмурившись, держится сам --
Он так же отнесся к бумаге,
Как купол к пустым небесам.

[Ноябрь 1933, Москва]

VII

И Шуберт на воде, и Моцарт в птичьем гаме,
И Гёте, свищущий на вьющейся тропе,
И Гамлет, мысливший пугливыми шагами,
Считали пульс толпы и верили толпе.
Быть может, прежде губ уже родился шопот
И в бездревесности кружилися листы,
И те, кому мы посвящаем опыт,
До опыта приобрели черты.

[Январь 1934, Москва]

VIII

И клена зубчатая лапа
Купается в круглых углах,
И можно из бабочек крапа
Рисунки слагать на стенах.
Бывают мечети живые,
И я догадался сейчас:
Быть может, мы -- Айя-София
С бесчисленным множеством глаз.

[Ноябрь 1933-январь 1934, Москва]

IX

Скажи мне, чертежник пустыни,
Сыпучих песков геометр,
Ужели безудержность линий
Сильнее, чем дующий ветр?
-- Меня не касается трепет
Его иудейских забот --
Он опыт из лепета лепит
И лепет из опыта пьет.

[Ноябрь 1933, Москва]

X

В игольчатых, чумных бокалах
Мы пьем наважденье причин,
Касаемся крючьями малых,
Как легкая смерть, величин.
И там, где сцепились бирюльки,
Ребенок молчанье хранит --
Большая вселенная в люльке
У маленькой вечности спит.

[Ноябрь 1933, Москва]

XI

И я выхожу из пространства
В запущенный сад величин,
И мнимое рву постоянство
И самосознанье причин.
И твой бесконечный учебник
Читаю один, без людей --
Безлиственный, дикий лечебник, --
Задачник огромных корней.

[Ноябрь 1933, Москва]

Закрыть